Мы ссыпались с кроватей и стали лихорадочно выпутываться из пододеяльников. Товарищ Маргарита маячила на пороге, вся из себя тревожная, волосы торчком, никакой тебе причёски под Мирей Матье, никакой сумочки через плечо.
-А что случилось?- недоумевали мы.
-На разговоры нет времени. Надеваем обязательно брюки и свитера, погода сегодня пасмурная. У кого дождевики – берите с собой дождевики. И бегом на плац, там всё узнаете!
-Почему горн не продудел?- скакала на одной ножке Манька, пытаясь второй попасть в убегающую брючину.
-А и верно,- встрепенулись мы,- где Славик?
Но товарищ Маргарита не стала ничего объяснять. Она строго проследила, чтобы все оделись теплее, выставила нас из домика и заперла дверь на ключ.
Мы припустили к плацу. Впереди бежала Каринка. Сестра страсть как любила всякие приключения, и если где-то случалось что-то из ряда вон выходящее – первой оказывалась «на месте происшествия». И первой же потом приносила дурные вести домой.
-Мам,- колотилась она спиной в дверь,- мам, открой! Ты знаешь, что случилось у Софы Симонян?
-Опять принесла вестей с Чёрного моря?- открывала дверь мама. Плохие новости у нас называют вестями с Чёрного моря, видимо потому, что чёрное у людей ассоциируется с трауром и печалью.
-Ага,- соглашалась Каринка,- совсем с Чёрного моря, чернее некуда! У Софы засорилась канализация! И теперь весь подъезд бегает в туалет на автовокзал. Ну или к соседям, у кого не занято. А всё почему? (глаза врастопыр)
-Почему?
-А всё потому, что брат Софы засунул что-то в унитаз. Только не признаётся что. Вот дурак!
-Действительно дурак,- и мама не мигая, глядела Каринке в переносицу.
-А чего ты смотришь так?- ерзала сестра.- Я в унитаз ничего засовывать не собираюсь. Вон, Манька половник засунула в унитаз. И чем это закончилось?
-Вот и не забывай, чем это закончилось,- говорила мама.
Весть с Чёрного моря не заставила себя долго ждать. Можно даже сказать – она дала о себе знать сразу, как только мы появились на плацу. Количество детей и вожатых в лагере резко сократилось – отсутствовали первый и второй отряды, и не было товарища Торгома и товарища Карена.
-А где остальные ребята?- недоумевали мы.
-Ничего не знаем, сейчас Гарегин Сергеевич нам всё объяснит,- разводили руками вожатые.
И тут на плац вышел Гарегин Сергеевич собственной персоной. Мы дружно ахнули – начальник лагеря выглядел прямо-таки зловеще: отсвечивающий синевой гладковыбритый анфас, пятнистая военная форма, брови вразлёт, глаза грозно присобраны вокруг переносицы.
-Пионеры!- прогремел Гарегин Сергеевич.
-Эры… эры… эры…- услужливо отозвалось эхо.
-Карр-карр-каррр!- взмыли вверх несколько всполошенных ворон.
Под ногами заплясал ветер, заморосил мелкий дождь.
-Пионеры!- ещё раз прогремел Гарегин Сергеевич.
Пионеры подобрали гузки, втянули животы и превратились в слух.
-Ночью, пока все спали, в лагерь пробрался коварный враг. Он взял в плен старшие отряды и некоторых вожатых, которые оказывали героическое сопротивление, защищая ребят!
Здесь Гарегин Сергеевич сделал душегубительную театральную паузу, набрал полные мехи воздуха и исторг из себя исполненный мукой вопль:
-И увёл их в лес!!!
-Ооооо,- выдохнули мы.
-Их уже казнили?- крикнул кто-то. Все вытянули шеи посмотреть, кому хватило смелости такое выговорить. Смелости такое выговорить хватило звеньевому пятого отряда Гарику. У Гарика от торжественности момента дрожал голос и нос пузырился соплями, отливающими всевозможными оттенками жёлтого и зелёного.
-Кого казнили?- растерялся Гарегин Сергеевич.
-Наших вожатых!
-Не знаю, может и казнили.
-Ыааа,- заголосили несколько особенно впечатлительных девочек.
-Нет!- спохватился Гарегин Сергеевич.- Конечно же, они ещё не успели никого казнить. Сначала пленных будут допрашивать, чтобы выпытать все наши военные тайны. И только потом казнят. Поэтому нам нужно успеть их освободить как можно скорее.
-А как мы их найдём?
-Вы забыли, что речь идёт о настоящих пионерах и советских отчаянных ребятах?! - Гарегин Сергеевич немилосердно чеканил шаг вдоль наших рядов, скрип его отливающих северным сиянием ботинок вызывал лавины в горах и контузил на лету птиц.- Я уверен, что НАШИ ребята, пока их вели по лесу под дулами автоматов, исхитрились оставить нам какие-нибудь записки, чтобы мы знали, в каком направлении двигаться.
-А где они бумагу в лесу нашли, чтобы записки писать?- насторожились мы.
-Не знаю,- смешался Гарегин Сергеевич,- когда их спасём, заодно и спросим. А теперь у нас ровно пять минут на завтрак. Пионеры! (эры…эры…эры…) Вся надежда на вас!
Пока ошарашенные чудовищным происшествием пионеры безропотно подъедали гречневую кашу и запивали несладким чаем окаменелости, условно называемые печеньем «Юбилейное», медсестра товарищ Алина собрала в дорогу большую санитарную сумку с красным крестом на боку.
-Нас что, убивать будут?- обрадовалась Каринка.
-Тебя – в первую очередь,- хмыкнул Гарегин Сергеевич и вручил сестре конфискованную рогатку,- держи, я уверен, сегодня она тебе пригодится.
В восемь ноль-ноль бойцы батальона специального назначения пионерлагеря «Колагир», вооруженные до зубов Каринкиной рогаткой и немилосердным скрипом ботинок Гарегина Сергеевича, двинулись в путь. Заплаканный пятый отряд, по волевому решению военного начальства, остался в лагере.
-Мы тоже хотим спасать пленных,- скулили ребята нам вслед.
-Вы – наш резерв,- моментально пресёк все упаднические настроения Гарегин Сергеевич,- если и нас возьмут в плен, то вся надежда будет на вас. Мы будем томиться в плену и ждать, когда вы всех спасёте! Будь готов!
-Всегда готов!- взбодрился пятый отряд и, утерев рукавом сопли, пошёл под чутким руководством тёти Лины поливать под моросящим дождём яблони.
И пока резерв дружно таскал из речки воду для поливки деревьев, мы, мимикрируя под ели и прочие ботанические дебри, бесшумно пробирались в самую гущу леса, туда, где окружённые плотным кольцом немилосердного врага, томились попавшие в беду наши товарищи.
-Обращаем внимание на деревья, кусты, смотрим себе под ноги,- инструктировал нас Гарегин Сергеевич,- ребята могли оставить подсказки где угодно! Вот, например, это что такое?- кинулся он к какому-то полусгнившему пню. Сорок бойцов батальона специального назначения молниеносно кинулись следом и чуть не затоптали неосторожного начальника лагеря в лепёшку. Гарегин Сергеевич не растерялся, раскидал ребят, а особо рьяного мальчика Эдика обезвредил путём применения удушающего захвата.
-Есть раненый!- крикнул он.
Вожатые подхватились, мигом смастерили из подручных средств и пледа носилки, и, не обращая внимания на вопли Эдика «я не раненый, это Гарегин Сергеевич меня придавил коленом», перебинтовали его с ног до головы и уложили на носилки. Товарищ Алина перемазала Эдика йодом, закапали в глаза какой-то жидкости из большого пузырька, а потом несколько минут делала ему искусственное дыхание, попутно объясняя нам, как нужно правильно оказывать первую помощь человеку.
-Помогите,- вырывался Эдик,- у меня ничего не болит, честное пионерское!
-Поздно уже,- пригвоздил его взглядом Гарегин Сергеевич,- ты напоролся на вражескую мину и серьёзно ранен. Ясно?
-Ясно,- смирился со своей горькой участью Эдик и всю оставшуюся дорогу до места спецоперации провёл на носилках. Мы по очереди таскали его по пням и кочкам, он сначала ругался и стонал, когда мы его случайно роняли на муравейники или задевали им какой-нибудь торчащий сук, потом смирился и только просил сильно не раскачивать носилки.
-А то меня тошнит,- стенал он.
Манька молча шла рядом, о чём-то усиленно размышляла, шевелила губами и хмурилась, а потом вздохнула и потянула меня за рукав:
-Нарк, знаешь, чего я не пойму?
-Чего?
-А какие у нас военные тайны?
-То есть?
-Ну вот Гарегин Сергеевич сказал, ребят взяли в плен, чтобы выпытать у них военные тайны. А какие у нас военные тайны? Что у нас-то выпытывать?
Я крепко задумалась. Военных тайн у нас действительно не было. Совсем никаких. Можно было, конечно, считать военной тайной то, что мы воровали яблоки в саду. Но это разве военная тайна? Или то, как однажды, после трёхдневных дождей, когда мы собирали гальку, доселе мирная речка издала какой-то ужасный рык, резко потемнела, вспучилась огромными волнами, и потекла вперёд широкой быстрой волной, подминая под себя берега. Мы тогда еле успели отскочить, прижались к забору, убежали в лагерь, и несколько дней боялись без взрослых выходить к берегу. Но и это было не то. Я уже хотела согласиться, что пытать нас не за что, но тут вспомнила о девочке Этери, которая мало того, что научила нас выговаривать без акцента грузинские «макоце тракши» и «тракши мисуне»(поцелуй меня в задницу и понюхай мою задницу), но и совершенно не боялась щекотки. Мы её щекотали в пятки и в бока, а она глядела каменным истуканом и даже не хихикала.
-Мань,- шепнула я,- Этери запросто могла бы стать нашей военной тайной. Она единственная девочка в лагере, да и, наверное, в мире, которая не боится щекотки.
-А и верно,- обрадовалась Манька.
-Э-те-ри,- шёпотом позвали мы,- как ты себя чувствуешь?
-Шикарно чувствую,- воинственно шмыгнула носом Этери,- уж мы зададим этим врагам жару!
-Не боишься щекотки?- мы по очереди ткнули её пальцем в бок.
-Ваще не боюсь,- сделала лицо кирпичом Этери.
-Молодец! Макоце тракши!
-Тракши мисуне!- хихикнула она.
Я уже хотела обрадовать Этери известием, что она будет нашей военной тайной, но тут Гарегин Сергеевич предупреждающе поднял руку:
-Стоять!
Мы встали, как вкопанные.
-Не двигаемся!- скомандовал Гарегин Сергеевич и указал на высокое раскидистое дерево.- Видите, какое в этом дубе большое дупло? Готов поспорить на что угодно, что там для нас какая-то важная информация! Кто полезет доставать её?
Так как взобраться на дерево вызвались все сорок бойцов, то Гарегину Сергеевичу ничего не оставалось, как закрыть глаза и ткнуть в первую попавшуюся макушку пальцем. И обладатель счастливой макушки мальчик по имени Ашотик взял штурмом дупло под завистливые взгляды остальных обладателей не столь счастливых макушек.
Интуиция не подвела Гарегина Сергеевича. Ашотик через минуту ссыпался вниз, прижимая к груди большую жестяную банку. В банке лежал сложенный вчетверо лист бумаги. Мы чуть не извелись от ожидания, пока разворачивали информацию. А потом дружно покрылись мурашками при виде подсказки, которую нам оставили наши пленные товарищи. По небольшому плакату извивалась долгая дорога, которая одним концом упиралась в дуб, а другим – в макушку холма. Вдоль дороги пестрели подробные указания – сто шагов прямо, триста шагов на север, обогнуть слева утёс, перейти реку по мостику. На том конце плаката красовался холм. В макушку холма упиралась стрелка, над которой красовалась надпись печатными буквами: «Если хотите спасти нам жызнь, то к 11 ноль-ноль вы должны быть здесь. Опоздание смерти подобно!»
-Балбесы, нет чтобы без грамматических ошибок написать,- нахмурился Гарегин Сергеевич.
-Пионеры!- развернул он над головой плакат.- Внимание! В моих руках подробный план. Я пойду первым, буду отсчитывать шаги. Вы идёте следом, нога в ногу, шаг в шаг. Кругом много опасностей, враг мог заминировать дорогу! Любая ошибка может привести к трагедии. Всем ясно?
-Да!- прогрохотали мы.
-А теперь напомните мне, жи-ши пишется через …?
-И!
-Молодцы!
И мы, подстёгнутые похвалой Гарегина Сергеевича, битый час петляли гуськом, отсчитывали шаги, по покрытой мхом стороне деревьев безошибочно определяли север, форсировали через мост реку и огибали совершенно безвредный, на первый взгляд, двухметровый утёс.
-Осторожно,- инструктировали нас вожатые,- с этого утёса периодически сходят страшные камнепады!
-Ооооо,- трепетали мы, и, втянув головы в плечи и затаив дыхание, пробирались по подножию утёса.
До опасной макушки было рукой подать. Обстановка накалялась, мы шли всё медленнее и медленнее. Не сказать, что сильно боялись, но на всякий случай тряслись, как осенние листья на ветру. Можно даже сказать - зуб на зуб не попадал от страха. Но чтобы боялись - такого не было.
Вдруг Гарегин Сергеевич пригнулся, и показал рукой, чтобы все присели.
Мы свалили в крапивные заросли носилки с Эдиком, подползли к нашему предводителю и обступили его со всех сторон.
-Они там!- зашептал Гарегин Сергеевич,- двадцать вооружённых до зубов автоматчиков!
-Откуда вы это знаете?- затрепетали мы.
-По следам вычислил,- не дрогнул команданте.
-Оооо!
-Оружия у нас нет, взять мы их голыми руками не можем,- не унимался Гарегин Сергеевич.
-У меня рогатка!- вызвалась Каринка.
-Да погоди ты со своей рогаткой, тут надо хитростью брать, силой мы их не возьмём. Есть какие-нибудь соображения?
Все с готовностью сделали умные лица.
-Поджечь лес вокруг,- предложила Каринка.
-Тогда наши ребята погибнут вместе с ними!
-Взорвать верхушку холма!
-Деточка! Надо спасать людей, а не взрывать! Да и взрывчатки у нас нет!
-Тогда напугать,- предложила товарищ Маргарита.
-Вот это идея,- обрадовался Гарегин Сергеевич,- слушайте мою команду! Я пробираюсь на ту сторону макушки, и издаю условный знак.
-Какой знак?
-Ухну совой. Как только вы услышите меня, тут же поднимете большой шум. Начнёте громко кричать, орать и скулить. Враг деморализуется, и побежит в противоположную от шума сторону. А вы тем временем освободите наших пленных товарищей. Командовать вами будет товарищ Маргарита.
-Есть!- отозвалась наша вожатая.
-Всем всё ясно?- выпучился Гарегин Сергеевич.
-А если вас убьют?- заволновались мы.
-Никто меня не убьёт, я надёжно спрячусь в кустах.
И Гарегин Сергеевич, немилосердно жестикулируя желваками, рухнул в кусты и через секунду пропал из виду.
Минут десять мы напряжённо вслушивались в тишину. Комары ели нас поедом, но мы боялись даже пошевелиться, чтобы не пропустить условный знак.
-Ух-ух,- донёсся наконец до нас крик совы.
-А-а-а-а-ааааа!!! Улюлюлюлюууууу! Ыыыыыыыы!- заорали мы, и ринулись брать штурмом макушку холма. Через несколько секунд мы уже были на небольшой поляне. Там нас поджидали пленные ребята.
-Они бежали в ту сторону! Трусы!- хохотали они,- вот трусы так трусы, бежали так, что пятки сверкали.
-Они вас не пытали?- спрашивали мы.
-Буквально уже хотели приступать к пыткам, но вы вовремя успели. Спасибо вам, вы нас спасли,- обнимали нас старшие ребята, а мы сопели, довольные, и всячески уворачивались от их объятий.
Потом из кустов вынырнул Гарегин Сергеевич, и обрадовал нас известием, что враги бежали вниз, в сторону озера Цили, а там их поджидает целый полк наших солдат, которые выдвинулись на подмогу прямо с ближайшего военного городка.
-Вы – настоящие бойцы,- приговаривал Гарегин Сергеевич и каждому пожал руку.
А потом он подозвал к себе Каринку и указал на дерево, которое стояло на краю поляны.
-Посмотри, что там на самой верхней ветке?
-Какой-то свёрток.
-В этом свёртке - наш стяг. Враг украл его и спрятал на дереве. Можешь сбить его?
И тут настал звёздный час Каринки. Она вытащила из кармана большую рогатку, и одним метким выстрелом сбила свёрток. Ладно, вру. Попала она в свёрток с третьей попытки, но согласитесь, это ничуть не умаляет её подвига.
-Ура!- закричали мы, когда свёрток упал в кусты.
Вообще, радовались все – и пленные, которые наконец освободились из плена, и мы, что спасли ребят, и вожатые, что Зарница наконец-таки закончилась, слава богу, без происшествий. Но больше всех радовался мальчик Эдик. Мы о нём совершенно забыли, и у него было достаточно времени, чтобы размотать бинты и разобрать к чёртовой матери носилки. Ибо обратную дорогу вниз по холму он бы точно не пережил.
Вот такая у нас получилась Зарница. И если вы меня спросите, жалею ли я о том, что побывала в пионерлагере "Колагир", то я вам отвечу, что ничуть. Потому что это был один из самых замечательных июней нашего детства.
Уехали мы из лагеря за три дня до окончания смены. Потому что в среду вернулась Ба.
Вы уже достаточно знаете Ба, чтобы понимать – её возвращение – железобетонный аргумент.
Весь четверг она инспектировала свои владения и пилила дядю Мишу за то, что он таки водил своих чучундр домой, а тётю Валю за то, что она не приструнила распоясавшегося дядю Мишу.
-Ты же мне обещала, Валя!
-Роза, я не могла ему отказать,- разводила руками тётя Валя.
-Э-эх, взрослая женщина, а туда же. Отказать она ему не могла!
А в пятницу она погнала папу забирать нас домой. И никакие мольбы, что завтра прощальный костёр и первая в нашей жизни дискотека, не возымели на неё действия.
-Отдохнули – и хватит,- рявкнула Ба.
Пока мы с Каринкой складывали вещи, Манюня сочиняла записку девочкам из второй смены.
-Чтобы они знали, как тут жить надо,- сопела она, старательно выводя своим птичьим почерком инструкцию по выживанию.
Потом она спрятала листочек под свою подушку.
-Вот удивится та девочка, которой достанется моя кровать!
-Дети, а чему вас научили в лагере?- полюбопытствовала Ба, когда мы, попрощавшись со своими подружками, любимыми вожатыми, тётей Линой, дедом Сако и Гарегином Сергеевичем, загрузились в машину.
-Строиться в ширинки!- радостно отрапортовала Манька.
Увожаемые девачки! Тут вобще-таки хорошо. Конечно, вы будеде много плакать, проситься домой и кушать маную кашу. Зато булки у тёти Лины что нада. Не сомневайтесь. Так что по суботам и васкрысеньям будеде вкусно полдничать.
Яблок остальось мало. Все съели мы. И зимлянику всю съели. И такие чёрные круглые ягоды, кажется ядавитые, но тоже съели и выжили. Зато у вас будет многа ежевики. Она была зелёная и крыпкая, и её съесть мы не смогли. Хоть пыталис. Эдик из четвёртого отряда ел жёлуди, но мы их есть не смагли. Они пративные.
Спать нада вот как. Вытаскиваете адияло, залезаете в пададиялник, растопыриваете по углам руки и ноги, обнимаетет себя и падаете на кровать на живот. Только падайте акуратно, а то Нарка сибе лоб расшибла когда падала, каланча.
Товарищ Маргарита харошая важатая, не сомнивайтесь. Она будед для вас воровать из столовой хлеб. Пугайте её ночю страшилками. Она это любит.
Вот и всё, бедные девачки. Мы уежаем а вы приежаете.
Будь гатов – всигда гатов!!!!
Мария Шац. Михайловна. 7 июля сего 1981 года. Будьте здоровы и счасливы.
Фото моей землячки Соньки
zonic_x. Спасибо большое Турику
juventini за грузинские дразнилки. Голова моя дырявая, я все уже забыла. 
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →