Итак. Мой отец – стоматолог. Если кто подумал, что это залог здоровых зубов, то вы жестоко ошибаетесь. Как бы не боялся бормашины, и по три раза на дню не чистил зубы, они, заразы, покрываются кариесом, и вообще ведут себя безобразным образом. Но это я так, к слову, потому что повесть моя исключительно о моём отце. Точнее о двух часах, проведённых мною за стеклянной стеной его кабинета в поликлинике.
Так вот. Пришла я как-то к отцу как к своему, вижу через стекло, что у него кто-то есть, скромно уселась в приёмной, жду, когда освободится. А стекло в его кабинете звуконепроницаемое, т.е. сижу я на диване и наблюдаю немое кино. Персонажев трое – отец, пациентка в кресле и евойный муж. Где медсестра, не знаю.
Пациентка нервно теребит себя за подол, у ей крупно трясётся подбородок и подозрительно быстро бегают глазки. Муж, худющий и очкастый, издали делает ей пассы руками и вообще подбадривающее подмигивает. Отец моет руки. Надевает перчатки. Подходит к креслу.
И тут начинаются огни большого города в опереточном изложении.
Партия пациентки – она при всяком приближении отца более чем на два метра в ужасе хватается за рот, трясётся всем телом, закатывает глаза и вообще пытается падать в обморок.
Партия отца - он, опешивши от такой неприступности, ретируется, пытается увещевать, улыбается и подмигивает, потом, обозлившись, двигает интенсивно бровями, накрывает телом инструменты и вообще делает вид, что он тут вообще ни при чём, шёл мимо и случайно забрёл.
Партия мужа – он издали делает ей пассы, на полусогнутых подползает к жене, активно жестикулирует, вращает глазами, нервно дёргает кадыком, протирает лысину и вообще недоумевает. В какой-то момент, в полном отчаянии, кидается к ней и отдирает её могучие руки ото рта.
Отец, обрадованный таким поворотом дел, хватает шприц с обезболивающим и кидается к своей обезвреженной жертве. Тщедушный муж, навалившись всем своим 40-килограммовым телом, удерживает её за руки. И тут, мобилизовав все свои силы, жертва вырывает руки, отталкивает мужа (тот летит пушинкой в дальний конец кабинета), хватает поддон со стерильными инструментами, обороняясь им как щитом, медленно отступает к двери, и, с щитом наперевес, в одноразовом кокетливом слюнявчике, выбегает
на улицу.
The rest is silence, как сказал гений.
