В «Зулали» есть сцена, где рассвирепевшие односельчане идут убивать сына мельника.
Съёмочный день с утра не задался: массовка запарывает дубль за дублем — то засмеются, то в камеру смотрят.
Я уже замучился объяснять, как нужно играть. Вы понимаете, втолковываю, это трагедия, несчастная история! Безуспешно. Оператор в ужасе, я медленно впадаю в отчаяние.
Вдруг из толпы выходит местный алкоголик Сурен-дайи и решительно отодвигает меня со словами «сынок, я сам им всё объясню, ты главное не мешай!»
Съёмочная группа, потеряв дар речи, притихла. Я, махнув рукой, отошёл в сторону.
Сурен-дайи, удостоверившись, что режиссёр не путается под ногами, обратился к землякам:
— Односельчане! Вы понимаете что такое трагедия?
*глухое молчание*
— Представьте, что вы целый год ухаживали за инжиром! Подрезали, воду из речки таскали, прививали. Представили?
*настороженный гул*
— А теперь представьте, что инжир, несмотря на наш поганый климат, созрел! Представили?
*одобрительный гул*
— А теперь представьте, что этот чудом созревший инжир, за которым вы, надрываясь, ухаживали целый год, вы не смогли продать!!!
*потрясённое молчание*
— Ни одного грёбаного покупателя!
*амок, аффект, апатия*
Внезапно раздаётся робкий голос с галёрки:
— Может хотя бы самогон...
Сурен-дайи, набрав полные лёгкие воздуха, исторгает апокалипсический вопль:
— А самогон получился хреновый!
И что ты думаешь? Массовка с одного дубля сыграли эпизод воистину шекспировского размаха!
