— Цух-ру-ху! — дерёт глотку соседский петух. Атанес с улыбкой вспоминает, как, цокая длинными когтями по дощатому полу, тот шлялся по веранде, кося жёлтым глазом на выстланные горячей жареной пшеницей подносы. Клевать не клевал — не дурак обжигаться, но вид имел крайне недовольный и даже угрожающий. Левон, увидев его, забулькал, затрясся в неслышном смехе — папа, па-а-па, смотри, Пето!
Все петухи у него — Пето.
Все собаки — Сево.
Все лошади — Чало.
Все люди — Человеки. Так и говорит: Человек пришёл, Человек ушёл. И только об одной женщине скажет — Ласковый Человек пришёл. А потом добавляет — красивый.
Понимание красоты у всех разное, да и на протяжении жизни меняется многажды. У Левона оно непоколебимое и бесспорное — красив тот, кто приходит со сладким угощением. Потому Погосанц Аничка — красивый Человек. Ведь она каждый день приносит несколько кусочков своего знаменитого багарджа, тесто которого, вопреки традиционной рецептуре, замешивает на густых сливках и прослаивает жареным миндалём.
— Папа, па-а-па, смотри, Ласковый Человек идёт. Красивый! — радуется Левон Аничке.
— Левон джан? День перевалил за полдень, а ты ещё не поднимался? — притворно бухтит Аничка, взбираясь по ступеням веранды. Подъём ей даётся с трудом, она охает и упирается ладонью то в одно, то в другое колено. Раньше Атанес пытался ей помочь, но потом перестал — она сердито отмахивалась, твердя, что пока ноги ходят, сама будет справляться.
Левон полулежит на топчане, низ туловища плотно обмотан в пелёнки, свободны только тонкие длинные руки, которыми он тянется к Аничке. Ласковый Человек пришёл. Красивый.
Аничка садится рядом, сначала разворачивает сверток, открывая взору притихшего мира золотистые кусочки сладкого багарджа. И только потом переводит дыхание.
Пока Левон ест, они ведут неспешную беседу. О том, что крыша прохудилась. Что забор лежит на боку. Что дни становятся всё короче, а ночи — длиннее, и это не потому, что дело движется к зиме, а потому, что возраст. Что пора сходить на кладбище, ведь скоро Зелёное Воскресенье, на другой день родительская. Готовиться надо загодя, негоже приходить с поклоном к неухоженной могиле.
Потом Атанес разогревает воду, и они с Аничкой моют Левона. Сытый и довольный, тот старательно плещется и радуется — хорошо, да, папа?
— Да, Левон джан, да.
Пролежни на затылке, лопатках и пояснице обрабатывают специальной мазью, Аничка её сама делает — вскипятит растительное масло, добавит пчелиного воска, хорошенько размешает, отставит стынуть.
Когда Левон засыпает, они проводят на веранде ещё какое-то время. Пока Атанес заваривает чай, Аничка штопает прохудившееся бельё. Пьют каждый по-своему: она — вприкуску, он — с вареньем.
— Нужно было, когда звал, замуж за меня идти, — прерывает молчание Атанес.
Аничка вздыхает.
— Ты действительно так думаешь?
Атанес не отвечает.
— Не думаешь, а говоришь, — заключает Аничка.
Уходит она ближе к вечеру, когда небо подёргивается боязливым светом первых звёзд.
Атанес потом долго лежит в постели, вглядываясь в безответные глаза ночи. Рядом, по-детски подложив под щеку ладонь, спит Левон, единственное родное существо, других не осталось. Война забрала у Атанеса всех, и сына бы забрала, да не успела — его выбросило из разбомбленной машины за секунду до того, как та рухнула в пропасть. Война искалечила Левону не только тело, но и разум. Спроси, сколько ему лет, не ответит. А ведь прошлой зимой справили сорок.
У Анички было страшнее. Семья сгинула в погроме, единственное, что ей удалось спасти — обугленные останки мужа. Собрала в узел, перевезла через границу, похоронила. Когда узнала о Левоне, испекла багардж — любимое лакомство своих погибших детей, пришла проведать. Так и ходит много лет. Атанес сначала отнекивался — не хотел ни от кого зависеть, но потом привык и даже полюбил. Однажды, набравшись смелости, предложил пожениться. Она ответила, что на двоих у них будет столько горя, что не справиться. А так, каждый со своим, как-то живут.
Атанес забывается недолгим сном далеко заполночь, а просыпается в самую рань. Первым делом, неловко перегнувшись через край кровати, выключает будильник, чтобы тот своим пронзительным звоном не разбудил спящего сына. Потом распахивает окно, забирается обратно под одеяло и слушает голос просыпающегося Берда. Утро проходит в рутинной работе по дому: уборка, прополка и поливка огорода, стирка-готовка. После обеда он выносит Левона на веранду, укладывает на топчан, садится рядом. И они принимаются ждать, когда придёт Аничка, Ласковый и Красивый Человек. И принесёт золотистые кусочки благословенного багарджа.
Левон каждый раз ест так, словно пробует на вкус солнце.
