Хрумкая алычой и отчаянно гримасничая, я рассказывала Неле о своей троюродной сестре Изольде. Изольда жила в далёком городе Тбилиси и приезжала к нам на летние каникулы. На протяжении всего года я дико по ней скучала и изводила родителей расспросами, когда же она приедет. Без Изольды было плохо, а с ней – ещё хуже. Потому что с её приездом у нас развязывалась настоящая война, и мы всё лето увлечённо обзывались и мутузили друг друга по поводу и без. Такая вот детская любовь.
Вообще-то Изольда была хорошей девочкой. Но очень любила поучать – не туда идёшь, не так стоишь, зачем дождевого червя лопатой пополам разрезала. Зачем-зачем. Затем, что один червяк хорошо, а два – лучше!
Особенно меня раздражало то, как она, театрально сложив на груди руки, холодно прищуривается и тянет на одной ноте: «Вайме, Наринэ, неужели трудно вести себя, как городская девочка?» Каждая Изольдина театральная эскапада заканчивалось дракой – мне было обидно, что она считает меня деревенщиной.
Всякий летний день я мечтала о том, когда же Изольда уедет домой и перестанет терзать меня своими замечаниями. Зато с её отъездом я принималась скучать и считать дни, когда она вернётся.
Позавчера, доведённая тоской до глухого отчаяния, я села сочинять Изольде письмо. Исписала тетрадный лист, нарисовала внизу букет гвоздик, речку и мост. Надписала конверт в лучших традициях Ваньки Жукова – «Изолде в город Тбылысы», и кинула в почтовый ящик.
Сегодня утром письмо обнаружилось на кухонном столе.
-Откуда оно тут появилось?- опешила я.
У мамы было подозрительно серьёзное лицо. Она всегда так смотрит, когда со всей силы старается не рассмеяться.
-Почтальон тётя Рипсик принесла,- ответила она.
-Почему?
-Потому что ты на конверте не указала адрес Изольды. Ни улицы, ни дома, ни квартиры.
Я молча убрала письмо в ранец. Спросить, каким макаром почтальон тётя Рипсик вычислила автора письма, не догадалась. Впрочем, вычислить меня было очень просто – тётя Рипсик жила в нашем квартале и отлично знала, у кого в «Тбылысы» имеется сестра «Изолда».
И сейчас, хрустя алычой, я рассказывала Неле о своём фиаско в эпистолярном жанре. Она молча слушала меня и деликатно сплёвывала косточки в ладошку.
-Покажешь письмо?
После недолгих колебаний я достала из ранца конверт.
-Только никому не рассказывай.
-Ладно.
Неля выкинула под придорожный куст косточки, развернула письмо и громким шёпотом принялась читать:
«Дарагая Изолда. Мне семь с палавиной лет, можыт быть чють меньше. Я учюс в 1 "А" класе школы №2. Кагда приедишь, я многа чиво тибе разскажу. у нас на дворе растут цвыты. назваится адуванчыки».
-На нашем дворе тоже растут одуванчики,- шмыгнула носом Неля.
-У вас их даже больше, чем у нас!- важно кивнула я.
-Ну да,- согласилась Неля и продолжила чтение:
«Мы стабой сорится нибудим. Мы будим играть в приятки и купаца в речки. у вас в Тбылысы есть речка? А у нас есть!»
-Если даже у них есть речка, то наша всё равно лучше,- снова отвлеклась Неля.
-Наша глубокая, и в ней много рыбы.
-А помнишь как Кристина сандалии утопила?
Мы умолкли, вспоминая, как объясняли маме Кристины, почему она должна нам отдать сменную обувь дочери. Мама Кристины какое-то время хватала ртом воздух, потом вытащила из обувного ящичка шлёпки и погнала нас на реку. Всю дорогу она причитала, что сандалии были импортные, кожаные, их Кристинкин папа из Праги привёз.
-И где я этой балбеске вторые такие сандалии достану?- ругалась Кристинкина мама.
Она так неприкрыто горевала, что Неля решила утешить её:
-Тётя Света, Кристина сандалии топить не собиралась. Она сняла их, подхватила за ремешки и полезла в речку – топить дневник. А то сегодня кол по чтению получила, боялась, что вы её накажете. Так что сандалии она нечаянно утопила!
-Мхм,- отозвалась тётя Света, выпучилась глазами и добавила ходу.
-Вы только не говорите ей, что мы вам про кол рассказали,- пришпорили мы.
-Мхм,- дыхнула огнём тётя Света.
Кристинка ждала нас на берегу. Безошибочно расшифровав выражение лица своей матери, полезла в речку – топиться вслед за своими чешскими сандалиями. Но тётя Света спокойно умереть дочери не дала – она выволокла её за шиворот из водоворота и вывернула наизнанку ей уши. А потом надавала тумаков – за сандалии, за кол, за дневник. Кристинка молча вытерпела экзекуцию, надела шлёпки, и они с тётей Светой пошли домой. Мы с Нелей почтительно глядели им вслед – у тёти Светы на попе боевито топорщилась юбка, а Кристинка пламенела ушами.
-Хорошо, что Кристинка не стала на нас обижаться,- шмыгнула я носом.
-А ведь могла,- вздохнула Неля и продолжила чтение:
«У Погосяна Гарика ис втарого «Б» вчира порвалис штаны. На попе. И фсе видыли ево трусы. Я тожы видыла. Но я нисмиялас. Мне была жалка ево. А другие смеялис».
-Я тоже не смеялась,- встрепенулась Неля.
-А чего смеяться, трусы как трусы. Вот если бы попу было видно. Или писюн!- пожала плечом я.
-Угум,- согласилась Неля и снова уткнулась в письмо:
«Ищо у нас был град. Все яблаки упали. Нани праклинала пагоду. Такие дила, заканчиваю сваё писмо. Этат красивы рисунак длятибя. Низабуд приехать вгости».
Неля повертела в руках листок, аккуратно сложила и вернула мне.
-Ну как?- спросила я.
-Хорошее письмо,- вздохнула она.
В бумажном кулёчке осталась последняя алыча. Неля откусила половину и протянула мне.
-А знаешь чего? Давай мы просто позвоним Изольде и прочитаем твоё письмо. У тебя есть её номер?
-Нет, но дома есть. В блокноте.
-Мы можем заказать разговор. По межгороду. Я знаю, как это делается. Пошли?
-Пошли. То-то Изольда обрадуется.
Заказать разговор по межгороду удалось сразу – почему-то тётечка с телефонной станции совсем не удивилась тому, что ей звонит маленькая девочка. Она уточнила время разговора – десять минут, и велела ждать.
-Главное, чтобы мы успели до того, как вернётся с работы мама,- кручинилась я. Почему-то мне казалось, что мама будет не в восторге от нашего звонка.
-А когда она придёт?
-В четыре.
-Времени много,- махнула рукой Неля.- Главное, чтобы ты успела зачитать Изольде письмо. За десять минут справишься?
-Справлюсь!
Время до междугороднего разговора мы провели с пользой – пообедали и даже успели сделать математику. Только взялись за чтение, как зазвонил телефон.
-Отвечайте Тбилиси,- велела тётечка.
Я прижала трубку к уху. На линии раздавались шорохи и какие-то ещё звуки – словно кто-то методично заколачивал гвозди.
-Алё! Изо?- заорала я.
-Алё! Это кто?- отозвалась Изольда.
-Это я! Наринэ!
-А!- почему-то не удивилась Изольда.- Чего звонишь?
-Прочитать тебе письмо!
-Читай!
Я быстро зачитала ей письмо.
-А что на рисунке?- поинтересовалась Изольда.
-Гвоздики. Речка. Мостик.
-Спроси про речку,- шепнула Неля.
-Изо, а у вас в Тбилиси есть речка?
-Есть. Большая и красивая.
-Скажи, что наша красивее,- встрепенулась Неля.
-Наша красивее! И у нас рыбы много!
-Можно подумать,- фыркнула Изольда,- зато по вашей речке катера не ходят!
-А что, по вашей ходят?- расстроилась я.
-Чего она говорит?- полюбопытствовала Неля.
-Говорит, что по их речке катера ходят.
Неля прижалась щекой к моей щеке и заорала в трубку:
-Зато ваша речка вонючая! В ней какашки небось плавают!
-Это кто?- удивилась Изольда.
-Это моя подруга Неля,- внесла ясность я.
-Скажи Неле, что какашки у неё дома плавают. В ванне.
-Что она говорит?- полюбопытствовала Неля.
-Говорит, что какашки у вас дома плавают. В ванне!- честно передала я.
-Ах так?- Неля вырвала у меня трубку.- Слышь ты, дура! Чего? Чегооооо? От такой слышу, ясно? И какашки вы на завтрак на хлеб намазываете, понятно? И жопа у тебя большая, в дверь не пролезает, ясно?
-Продлевать будете?- вклинилась в светскую беседу оператор.- Десять минут истекли.
-Ещё десять минут,- велела Неля и набрала побольше воздуха в лёгкие,- вонючка!
-Неля, это ты?- отозвалась оператор.
-Ой, мамочки,- осеклась Неля и бросила трубку.
-Чего мамочки?- удивилась я.
-На станции моя тётя работает. Она меня по голосу уз...
-Дзыннннь,- зазвонил телефон,- дзынннннннь!
-Не бери,- вцепилась мне в руку Неля.- Это тётя звонит, я знаю.
-Дзиннннннь, дзиннннннь,- не умолкал телефон.
-Пойдём отсюда. Чтение сделаем у меня,- велела Неля.
Мы накрыли надрывающийся телефон диванной подушкой и вылетели из дома. Уходили задними дворами, чтобы не попадаться на глаза моей маме. О том, что тётя Нели может дозвониться к ней домой, не догадались. За что и поплатились. То есть поплатилась Неля, а я переминалась с ноги на ногу, прижимала к груди учебник и с ужасом наблюдала, как мама Нели выкручивает ей уши.
-Ааааааа,- орала Неля, тщетно пытаясь вырваться.
-Хочешь без уха остаться?- сипела её мама.- Ну давай тогда, вырывайся!
Вдоволь оттаскав Нелю за уши, она велела ей идти в комнату.
-И не выходи оттуда, пока не сделаешь все уроки, ясно?
-Ясно,- всхлипнула Неля.
Я увязалась за ней, но мама Нели преградила мне дорогу.
-Иди домой, деточка. С тобой твоя мама поговорит. Я ей уже позвонила и всё рассказала.
-Хорошо,- кивнула я и поплелась домой. Это был самый длинный путь в моей жизни. Я шла, словно караван через пустыню – долго и мучительно. С каждым шагом прощалась с жизнью. Мне казалось, что кто-то нехороший прокрутил счётчик в обратном направлении, и теперь моя жизнь угасает со страшной скоростью. Поэтому, чтобы надышаться перед смертью, я останавливалась у каждой травиночки, каждого цветочка. Провожала туманным взглядом полёт птиц. Пересчитывала облака.
Дома всё было как обычно – мама возилась на кухне, Каринка разбирала на запчасти свой велосипед.
Я встала на пороге кухни, вздохнула:
-Мам!
-Чтобы без моего ведома никуда больше не звонила, понятно?- обернулась ко мне мама.
-Понаятно!- обрадовалась я.
-Иди мой руки, сейчас есть будем.
-А мы с Нелей уже поели,- зачастила я.- Суп с хлебом. Ещё сыра поели. И огурцов.
-Неле сильно досталось?
-Сильно.
-В следующий раз и тебе достанется. Ясно?
-Ага!
-Надеюсь, вы будете послушными девочками. Я так устаю в школе, что на ругань с вами у меня просто не остаётся сил.
-Мы будем послушными девочками,- кивнула Каринка и с шумом отодрала руль велосипеда.
Мне было семь с половиной, может чуть меньше, Каринке – вообще пять. Светило нашего ядерного детства уже выкатилось из-за горизонта, но никто пока этого не знал. Относительно спокойной жизни маме оставалось всего ничего, года полтора. Может чуть меньше.
ПыСы: А Изольда летом приехала. И мы с ней обратно дрались и обзывались почём зря. И я снова каждый божий день мечатала о том, когда же она уедет. А с её отъездом принялась дико по ней скучать. Такой вот круговорот "чуйств" в природе. Или вообще единство и борьба противоположностей.
А вот вам наша Каринка. С масеньким Армагеддончиком.
Губастая – сил нет. Мамина копия.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →